Неточные совпадения
Левин читал Катавасову некоторые места из своего сочинения, и они понравились ему. Вчера, встретив Левина на публичной лекции, Катавасов сказал ему, что известный Метров, которого статья так понравилась Левину, находится в Москве и очень заинтересован тем, что ему сказал Катавасов о
работе Левина, и что Метров будет у него завтра в одиннадцать
часов и очень рад познакомиться с ним.
Другое немножко неприятное было то, что новый начальник, как все новые начальники, имел уж репутацию страшного человека, встающего в 6
часов утра, работающего как лошадь и требующего такой же
работы от подчиненных.
Да для меня праздник, если плотник хорошо владеет топором; я два
часа готов пред ним простоять: так веселит меня
работа.
Как он ни горячился, называл их мошенниками, разбойниками, грабителями проезжающих, намекнул даже на Страшный суд, но кузнецов ничем не пронял: они совершенно выдержали характер — не только не отступились от цены, но даже провозились за
работой вместо двух
часов целых пять с половиною.
Около четверти
часа с лишком провозился он с кузнецами, покамест сладил, потому что кузнецы, как водится, были отъявленные подлецы и, смекнув, что
работа нужна к спеху, заломили ровно вшестеро.
— Да чего вы скупитесь? — сказал Собакевич. — Право, недорого! Другой мошенник обманет вас, продаст вам дрянь, а не души; а у меня что ядреный орех, все на отбор: не мастеровой, так иной какой-нибудь здоровый мужик. Вы рассмотрите: вот, например, каретник Михеев! ведь больше никаких экипажей и не делал, как только рессорные. И не то, как бывает московская
работа, что на один
час, — прочность такая, сам и обобьет, и лаком покроет!
Встает заря во мгле холодной;
На нивах шум
работ умолк;
С своей волчихою голодной
Выходит на дорогу волк;
Его почуя, конь дорожный
Храпит — и путник осторожный
Несется в гору во весь дух;
На утренней заре пастух
Не гонит уж коров из хлева,
И в
час полуденный в кружок
Их не зовет его рожок;
В избушке распевая, дева
Прядет, и, зимних друг ночей,
Трещит лучинка перед ней.
Напротив, он даже рад был
работе: измучившись на
работе физически, он по крайней мере добывал себе несколько
часов спокойного сна.
Ранним утром,
часов в шесть, он отправился на
работу, на берег реки, где в сарае устроена была обжигательная печь для алебастра и где толкли его.
— Угощайтесь на здоровье, — говорил Осип, ставя пред Самгиным кружку чая, положив два куска сахара и ломоть хлеба. — Мы привыкли на
работе четыре раза кушать: утром, в полдни, а вот это вроде как паужин, а между семью-восемью
часами — ужин.
— Значит — ложная тревога, — сказал Макаров, подходя к Самгину и глядя на
часы в руке. — Мне пора на
работу, до свидания! На днях зайду еще. Слушай, — продолжал он, понизив голос, — обрати внимание на рыжего мальчишку — удивительно интересен!
Тихо; только раздаются шаги тяжелых, домашней
работы сапог Ильи Ивановича, еще стенные
часы в футляре глухо постукивают маятником, да порванная время от времени рукой или зубами нитка у Пелагеи Игнатьевны или у Настасьи Ивановны нарушает глубокую тишину.
— Десять
часов. Вам пора спать, — сказал он. — Вероятно, через три недели вы сможете покинуть больницу. Тогда позвоните мне, — быть может, я дам вам
работу в нашей амбулатории: записывать имена приходящих больных. А спускаясь по темной лестнице, зажигайте… хотя бы спичку.
И везде, среди этой горячей артистической жизни, он не изменял своей семье, своей группе, не врастал в чужую почву, все чувствовал себя гостем и пришельцем там. Часто, в
часы досуга от
работ и отрезвления от новых и сильных впечатлений раздражительных красок юга — его тянуло назад, домой. Ему хотелось бы набраться этой вечной красоты природы и искусства, пропитаться насквозь духом окаменелых преданий и унести все с собой туда, в свою Малиновку…
Умер у бабы сын, мать отстала от
работы, сидела в углу как убитая, Марфенька каждый день ходила к ней и сидела
часа по два, глядя на нее, и приходила домой с распухшими от слез глазами.
— Без десяти минут три, — спокойно произнесла она, взглянув на
часы. Все время, пока я говорил о князе, она слушала меня потупившись, с какою-то хитренькою, но милою усмешкой: она знала, для чего я так хвалю его. Лиза слушала, наклонив голову над
работой, и давно уже не ввязывалась в разговор.
Когда Нехлюдов подъехал к острогу, партия еще не выходила, и в остроге всё еще шла начавшаяся с 4-х
часов утра усиленная
работа сдачи и приемки отправляемых арестантов.
Старцев все собирался к Туркиным, но в больнице было очень много
работы, и он никак не мог выбрать свободного
часа. Прошло больше года таким образом в трудах и одиночестве; но вот из города принесли письмо в голубом конверте…
Ибо пусть нет времени, пусть он справедливо говорит, что угнетен все время
работой и требами, но не все же ведь время, ведь есть же и у него хоть
час один во всю-то неделю, чтоб и о Боге вспомнить.
Только к шести с половиной
часам мы окончили бивачные
работы и сильно устали. Когда вспыхнул огонь, на биваке стало сразу уютнее. Теперь можно было переобуться, обсушиться и подумать об ужине. Через полчаса мы пили чай и толковали о погоде.
Наконец, покончив свою
работу, я закрыл тетрадь и хотел было лечь спать, но вспомнил про старика и вышел из фанзы. На месте костра осталось только несколько угольков. Ветер рвал их и разносил по земле искры. А китаец сидел на пне так же, как и
час назад, и напряженно о чем-то думал.
Прочие дворяне сидели на диванах, кучками жались к дверям и подле окон; один, уже, немолодой, но женоподобный по наружности помещик, стоял в уголку, вздрагивал, краснел и с замешательством вертел у себя на желудке печаткою своих
часов, хотя никто не обращал на него внимания; иные господа, в круглых фраках и клетчатых панталонах
работы московского портного, вечного цехового мастера Фирса Клюхина, рассуждали необыкновенно развязно и бойко, свободно поворачивая своими жирными и голыми затылками; молодой человек, лет двадцати, подслеповатый и белокурый, с ног до головы одетый в черную одежду, видимо робел, но язвительно улыбался…
«На безрыбье и рак рыба». Во время голодухи можно покормиться и медвежьими объедками. Все дружно принялись за
работу, и через четверть
часа у людей все карманы были набиты рыбьими головами.
На биваке я застал всех в сборе. После ужина мы еще с
час занимались каждый своей
работой, а затем напились чаю и легли спать, кто где нашел для себя удобней.
День был ясный, солнечный, но холодный. Мне страшно надоела съемка, и только упорное желание довести ее до конца не позволяло бросить
работу. Каждый раз, взяв азимут, я спешно зарисовывал ближайший рельеф, а затем согревал руки дыханием. Через
час пути мы догнали какого-то мужика. Он вез на станцию рыбу.
Дерсу ужасно ругал китайцев за то, что они, бросив лудеву, не позаботились завалить ямы землей. Через
час мы подошли к знакомой нам Лудевой фанзе. Дерсу совсем оправился и хотел было сам идти разрушить лудеву, но я посоветовал ему остаться и отдохнуть до завтра. После обеда я предложил всем китайцам стать на
работу и приказал казакам следить за тем, чтобы все ямы были уничтожены.
На другой день чуть свет мы все были уже на ногах. Ночью наши лошади, не найдя корма на корейских пашнях, ушли к горам на отаву. Пока их разыскивали, артельщик приготовил чай и сварил кашу. Когда стрелки вернулись с конями, я успел закончить свои
работы. В 8
часов утра мы выступили в путь.
Стал очень усердно заниматься гимнастикою; это хорошо, но ведь гимнастика только совершенствует материал, надо запасаться материалом, и вот на время, вдвое большее занятий гимнастикою, на несколько
часов в день, он становится чернорабочим по
работам, требующим силы: возил воду, таскал дрова, рубил дрова, пилил лес, тесал камни, копал землю, ковал железо; много
работ он проходил и часто менял их, потому что от каждой новой
работы, с каждой переменой получают новое развитие какие-нибудь мускулы.
Или он забыл, что если ныне он не будет у такого-то, этот такой-то оскорбится; или он забыл, что у него к завтрашнему утру остается
работы часа на четыре, по крайней мере: что ж он, хочет не спать нынешнюю ночь? — ведь уж 10
часов, нечего ему балагурить, пора ему отправляться за
работу.
Возвратившись домой
часу в седьмом, Лопухов хотел приняться за
работу, но долго не мог приняться.
— А энергия
работы, Верочка, разве мало значит? Страстное возбуждение сил вносится и в труд, когда вся жизнь так настроена. Ты знаешь, как действует на энергию умственного труда кофе, стакан вина, то, что дают они другим на
час, за которым следует расслабление, соразмерное этому внешнему и мимолетному возбуждению, то имею я теперь постоянно в себе, — мои нервы сами так настроены постоянно, сильно, живо. (Опять грубый материализм, замечаем и проч.)
В два
часа ровно коляска домашней
работы, запряженная шестью лошадьми, въехала на двор и покатилась около густо-зеленого дернового круга.
Я разделся, лег и старался заснуть; но
час спустя я опять сидел в постели, облокотившись локтем на подушку, и снова думал об этой «капризной девочке с натянутым смехом…» «Она сложена, как маленькая рафаэлевская Галатея в Фарнезине, [Знаменитая фреска «Триумф Галатеи»
работы Рафаэля.] — шептал я, — да; и она ему не сестра…»
В четвероместной карете «
работы Иохима», что не мешало ей в пятнадцатилетнюю, хотя и покойную, службу состареться до безобразия и быть по-прежнему тяжелее осадной мортиры, до заставы надобно было ехать
час или больше.
Приезды не мешают, однако ж, Арсению Потапычу следить за молотьбой. Все знают, что он образцовый хозяин, и понимают, что кому другому, а ему нельзя не присмотреть за
работами; но, сверх того, наступили самые короткие дни,
работа идет не больше пяти-шести
часов в сутки, и Пустотелов к обеду уж совсем свободен. Иногда, впрочем, он и совсем освобождает себя от надзора; придет в ригу на какой-нибудь
час, скажет мужичкам...
Целый
час я проработал таким образом, стараясь утвердить пальцы и вывести хоть что-нибудь похожее на палку, изображенную в лежавшей передо мною прописи; но пальцы от чрезмерных усилий все меньше и меньше овладевали пером. Наконец матушка вышла из своего убежища, взглянула на мою
работу и, сверх ожидания, не рассердилась, а только сказала...
Через четверть
часа прием кончался; матушка давала мне по горсточке орехов и пряников и спешила за
работу.
Почти нет той минуты в сутках, чтобы в последовских полях не кипела
работа; три
часа в течение дня и немногим более в течение ночи — вот все, что остается крестьянину для отдыха.
«Илью Муромца» тоже заставляют всякие аллюры выделывать; но Струнников уже не с прежним вниманием следит за его
работой. Он то и дело вынимает из кармана
часы и наконец убеждается, что стрелка уже переходит за половину двенадцатого.
— Что помещики! помещики-помещики, а какой в них прок? Твоя маменька и богатая, а много ли она на попа расщедрится. За всенощную двугривенный, а не то и весь пятиалтынный. А поп между тем отягощается,
часа полтора на ногах стоит. Придет усталый с
работы, — целый день либо пахал, либо косил, а тут опять полтора
часа стой да пой! Нет, я от своих помещиков подальше. Первое дело, прибыток от них пустой, а во-вторых, он же тебя жеребцом или шалыганом обозвать норовит.
Просидевши с сестрами
час или полтора, отец спускался вниз и затворялся в своем кабинете, а тетеньки, оставшись одни, принимались за
работы из фольги, [Фольгой называлась жесть самой тонкой прокатки, окрашиваемая в разные цвета.
Мастеровые в будние дни начинали
работы в шесть-семь
часов утра и кончали в десять вечера. В мастерской портного Воздвиженского работало пятьдесят человек. Женатые жили семьями в квартирах на дворе; а холостые с мальчиками-учениками ночевали в мастерских, спали на верстаках и на полу, без всяких постелей: подушка — полено в головах или свои штаны, если еще не пропиты.
После обеда мальчики убирают посуду, вытирают каток, а портные садятся тотчас же за
работу. Посидев за шитьем
час, мастера, которым есть что надеть, идут в трактир пить чай и потом уже вместе с остальными пьют второй, хозяйский чай
часов в шесть вечера и через полчаса опять сидят за
работой до девяти.
Через
час четверть выпита: опять огонь убавили. Сидят, молчат. Посылают мальчишку к главному закройщику — и тот же разговор, та же четверть, а на другой день — все на
работе.
Для Галактиона вся зима вышла боевая, и он теперь только понял, что значит «дохнуть некогда». Он под руководством Стабровского выучился работать по-настоящему, изо дня в день, из
часа в
час, и эта неустанная
работа затягивала его все сильнее и сильнее. Он чувствовал себя и легко и хорошо, когда был занят.
Утром Галактион вставал в четыре
часа, уезжал на
работу и возвращался домой только вечером, когда стемнеет. Эта энергия приводила всех в невольное смущение. В Суслоне не привыкли к такой
работе.
— Иже в девятом
часу вышли на
работу и те получили ту же мзду, — ответил Ермилыч, понахватавшийся от писания.
— А что будет, если я буду чаи распивать да выеду на
работу в восемь
часов? — объяснял Галактион. — Я раньше всех должен быть на месте и уйти последним. Рабочие-то по хозяину бывают.
Я влезал на крышу сарая и через двор наблюдал за ним в открытое окно, видел синий огонь спиртовой лампы на столе, темную фигуру; видел, как он пишет что-то в растрепанной тетради, очки его блестят холодно и синевато, как льдины, — колдовская
работа этого человека
часами держала меня на крыше, мучительно разжигая любопытство.
Нельзя же ведь определить, сколько
часов каторжный должен тащить бревно во время метели, нельзя освободить его от ночных
работ, когда последние необходимы, нельзя ведь по закону освободить исправляющегося от
работы в праздник, если он, например, работает в угольной яме вместе с испытуемым, так как тогда бы пришлось освободить обоих и прекратить
работу.